…На нашей страничке в Фейсбук произошел небольшой диспут относительно закупа пшеницы, посредством системы электронного закупа. Честно говоря, давно сложил мнение на этот счет. Но были заданы вопросы, на которые я начал отвечать... А затем ответ затянулся, и вылился в некий текст, который я представляю ниже в виде вольного пересказа своих мыслей.

В частности меня спросили, «какую проблему, на Ваш взгляд мы решали, проводя закуп?», я и ответил, что не знаю.

Я не силен в экономике, но за годы наблюдений за любимым зерновым рынком заметил некоторые закономерности. Так вот. Когда был объявлен закуп, я расценил его как сделку (здесь я отметаю всякие предположения об участии в кампании российского зерна и прочие домыслы), и попытался просчитать возможность ее совершения, а также ее прибыльность, и (для данной дискуссии это важно) эффект от нее для отрасли.

И первое, что я обнаружил, что на элеваторах нет, и не было в 2017 году объема рядовой пшеницы, заявленной в квотах. Что, наверное, доказывает нам, что фактический закуп проводить никто не собирался. Но я беседовал с администраторами данной программы, они уверяли меня, что нацелены на весь задекларированный объем (2 млн. тонн. Собственно, и деньги из ЕНПФ и ГФСС вроде как уже шли).  Видимо, они говорили неправду.

Теперь, поскольку на элеваторах пшеницы не было, а одним из условий закупа было создание ЭЗР, то прибыльность сделки начинала таять на глазах, ввиду дополнительных затрат на доставку и анализы на элеваторе. После выявления фактов перегибов на местах, я, честно говоря, потерял к этому интерес. И вот мы снова возвращаемся к обсуждению данной темы.

Пришло время поговорить об эффекте. Не мне вам говорить, что в структуре денежно-товарного обмена все же оборот превалирует над доходностью. Это много раз доказывали ведущие экономики мира. Закуп остановил денежное обращение на этом рынке – это факт. Мало того, создал психологическое напряжение, ведь любое вмешательство государства сеет панику, и останавливает заключение контрактов. Инициаторы закупа не учли тренд, который и без этого стремился к задекларированным ценникам. В итоге зерновая отрасль месяц просидела без работы, за тот же месяц цены на свободном рынке подтянулись к ценам закупа. Но, уверяю, не из-за закупа! Низкие цены были спровоцированы в большей степени не рыночными факторами.

Мало того. Вам будет интересно. Я веду одну диаграмму (см. ниже). Это соотношение экспорта пшеницы и муки в з.э. нового урожая в натуральном выражении к предложению. Красным выделены годы, когда ПКК проводила закуп.

Исключением является рекордный 2011-12, но об условиях, в которых работала отрасль в этом сезоне, много говорилось и писалось, сезон можно назвать не показательным для данного исследования. Как и 2010-11, когда, в условиях засухи, производство по официальным данным составило 9,7 млн. тонн. В остальные сезоны просматривается четкая зависимость. Можно даже сказать, что наш коэффициент без воздействия извне никогда не опускался ниже 40%, и наоборот, когда интервенции проводились.

Как видим, падал и валовой доход от реализации пшеницы и муки. Это говорит лишь об одном: интервенции негативно влияют на торговлю в целом, сокращая доходность, и сдерживая сбыт продукции.

Скажу больше. В 2017-18 МГ ожидается, что этот коэффициент составит 46,6%, что говорит о том, что эффект от проведенного закупа был не столь сильным, как в прошлые годы. Был ли вообще? Какой был бы этот коэффициент, если не месячная неразбериха с ценами? Не берусь судить.

А теперь о более насущном. В 2014-15 сезоне, как видим, образовалось резкое сокращение доходности зернового экспорта. О причинах, думаю, говорить не нужно. Но самое важное – наблюдается четкая тенденция к ее снижению, причем, происходит это при стабильности основного показателя (предложение). В 2017-18 сезоне, несмотря на то, что Казахстан экспортирует максимальный за 5 лет объем зерна и муки выручка экспорта едва превысит миллиард долларов (годом ранее – 1,1).

Об этом подумать нужно, прежде всего. Закуп был одномоментным впрыском денежной массы в отрасль (если не ошибаюсь, на языке экономистов это называется «маркетинговой капитализацией»). Он не решил даже проблемы, которая образовалась перед фермерами здесь и сейчас, а именно низкие цены в условиях высокой конкуренции со стороны российской пшеницы. Не говоря уже о том, что он никак не продвинул отрасль в решении главной финансовой проблемы, а именно хронической нехватки денежной массы.

Эта проблема не только болезненна сама по себе (деньги – кровь экономики), но имеет ряд отягчающих последствий. Первое из которых - массовый слив (по-другому не назовешь) зерна осенью. Сразу оговорюсь: это особенность нашего рынка, в развитых странах, в России, Украине сумели стабилизировать разрыв с межсезоньем.

На отраслевой конференции «Казахстанская ниша» я выступал с презентацией, в которой на нескольких слайдах нашел прямую зависимость сезонного падения цен пшеницу в сентябре-октябре к: снижению кредиторской задолженности АПК, и к пиковым значениям экспорта в тот же период.

Простыми словами, фермер, получивший займ на посевную в марте (традиционный пик роста кредиторской задолженности) должен отдать его через полгода – в сентябре или октябре (выйдя на просрочку), и для этого продать свой товар. Соответственно, массовое предложение, по закону денежного оборота, снижает цены до допустимого минимума (в случае с прошлым годом – до порога рентабельности). Вследствие чего, недополучает прибыль.

Это замкнутый круг, это приближает ведение зернового бизнеса в Казахстане к средневековым формам товарного обмена.  Пожалуй, больше не стоит характеризовать  эту набившую оскомину проблему, лучше сказать о том, что, она имеет еще один отрицательный эффект – кредиторская задолженность АПК растет как снежный ком. Видимо, не все успевают рассчитаться вовремя…

Пресловутая закредитованность фермеров, по нашему стойкому убеждению, стала как раз следствием систематически несбалансированного распределения прибылей и затрат в течение торгового сезона.

При этом отраслевыми экспертами предлагалось решение данной проблемы, надо сказать не сильно дорогое. Я наложил на это предложение собственные мысли и вот что получилось.

Инициируется создание подобия кассового терминала (я избегаю слова «банк», и уж тем паче, «агробанк»), где можно легко получить займ в залог оставив зерновую расписку. Сумма, скажем, 80% от номинала (условие может меняться в зависимости от конъюнктуры). Срок кредитования – не больше трех месяцев. Физически, это можно упростить до функционала мобильного приложения.

Kaspi bank со своими инструментами значительно расширил наши представления об электронных финансовых услугах. К слову сказать, я делал запрос в головной офис банка с целью узнать одну единственную цифру. Она меня поразила: на сегодняшний день число активных пользователей инструментов Kaspi приближается к 1,5 млн. человек, то есть более 10% экономически активного населения пользуется их приложениями.

Это к разговору о слабом сигнале интернет  и слабом желании нашего населения осваивать новые технологии.

Возвращаясь к перспективе создания «зернового ломбарда», как его назвал автор идеи, стоит произвести небольшие расчеты.

Стартом закупа можно считать 1 января 2018 года. В течение 4 месяцев (о завершении закупа никаких объявлений не было, об этом мы узнали постфактум в июне) было закуплено 337,4 тыс. тонн, на что затрачено почти 14 млрд. тенге.

А теперь о мирном атоме… Если на минутку представить себе, что «зерновой ломбард» раздавал бы займы по 30 тыс. тенге за тонну, и средний срок займа составил 2 месяца, то получится, что даже эти 14 миллиардов прокрутились бы дважды. А объем зерна, прошедший через ломбард, составил бы 466,6 тыс. тонн. Утрированно, это наш среднемесячный экспорт пшеницы.

Среди ожидаемых результатов автор идеи видит:

1)            Увеличение доверия финансовых участников рынка, и, в первую очередь - БВУ к залоговому имуществу - зерну, обеспеченному ЗР;

2)            Улучшению доступности денег для фермеров;

3)            Сглаживание сезонных колебаний рынка - когда осенью на рынок поступает большое количество предложений на зерно, и цена падает. В данном случае, владельцу зерна по ЗР нет необходимости осенью дёшево продавать зерно. Он может получить деньги под залог ЗР и решить свои текущие проблемы, а зерно продать тогда, когда сочтет нужным. Таким образом, предложение зерна на рынке будет более равномерным по всему сезону и ценовая разница не будет большой между осенью и весной;

4)            Появление абсолютно рыночного механизма стабилизации цены на зерно;

5)            Отпадет необходимость "пожарного" интервенционного закупа зерна у сельхозтоваропроизводителей, и соответственно, не будет рисков у АО "Продкорпорация". Денежные средства, предусмотренные для закупки зерна, можно направить на кредитование фермеров под залог ЗР.

6)            Увидев положительные результаты, БВУ сами подтянуться в эту программу.

«Но, кто-то должен быть первым! – заключает автор. - И первыми должны стать, именно структуры «КазАгро», непосредственно подчиняющиеся МСХ РК (АКК, «Продкорпорация» и пр), как инициатора введения новых Правил формирования и ведения государственного электронного реестра держателей зерновых расписок».

Именно в этой части у меня первое замечание: почему бы этот функционал не передать кредитным товариществам (которые, кстати сказать, в данный момент обсуждают возможности консолидации своих капиталов под эгидой некоего агробанка), как структурам наиболее близким фермерам?

И второе. Самое тонкое место в этой идее: индикатор рыночной цены, который в дальнейшем будет формировать непосредственно доступную сумму кредитования. В Казахстане нет такого индикатора (да простит меня Комстат, аккуратно выкладывающий каждый месяц индексы на своем сайте). Эту задачу придется решать всем миром.

Но в целом идея рабочая, и наше бюро берет ее себе на вооружение и будет продвигать всеми доступными средствами, а средства эти, похоже, скоро расширятся. О чем мы сделаем отдельное заявление вскоре…

Виктор Асланов