Разговор с директором одной из крупных зернотрейдерских компаний Казахстана - Евгением Карабановым состоялся в весьма щекотливое для рынка время - урожай еще на полях (если по объему уже видятся какие-то очертания, то по качеству еще есть вопросы), Продкорпорация, на тот момент, только готовилась объявить свою цену…

Другое дело - трейдер. Как говорит наш собеседник: торговым компаниям приходится работать в любых реалиях. Во время продолжительной беседы мы затронули, пожалуй, все насущные темы зернового рынка Казахстана: формирование цены, формирование статистики, болевые точки экспорта, но не это важно. Наиболее интересным представляется целостное видение рынка Евгением Александровичем, ведь опыт нашего собеседника измеряется десятками лет.

- Евгений Александрович, вы один из тех людей, которые, как говорится, в представлении не нуждается, и все же, вдруг найдутся те, кто не знает «Северное зерно» Что представляет собой фирма?

 - «Северное зерно» - это в первую очередь торговая компания. Основной вид деятельности, это экспорт зерновых и масличных культур. Полей, у нас, слава Богу, с 2012 года нет. Но опыт производства имеется, и мы прекрасно понимаем те проблемы, трудности, насущные потребности крестьян. Имеем также свой ХПП в Булаеве - «Тын Жер». Сейчас основное направление это торговля. А ХПП - это инструмент торговли. 

- Что можете сказать о прошлом сезоне 2014-2015? 

- Я в этой отрасли работаю 21 год. Ни один из них не похож на другой. Прошлый год характеризовался перетоками зерна из России и в Россию. Начало сезона было не плохим: хороший спрос был. Потом спрос упал. Это следствие не только того, что у нас не было удобоваримого качества, но это еще следствие платежеспособности наших партнеров. Это одни и те же люди, с которыми я работаю по семь, по десять лет, которые раньше покупали две-три тысячи тонн в месяц, и которые, заранее делали предоплату. Говорили: «Нам сейчас не горит, у нас сейчас места нет, но тогда-то вы отгрузите». Сейчас 300-500 тонн и отгрузка пожарная. Это о чем говорит? Это говорит о том, что у людей просто нет денег. 

- Нет денег вообще, или нет денег, которые мы просим?

- Если раньше у них были запасы на месяц - полтора, то сейчас они работают с колес. Мы говорим о южных партнерах, тоже самое можно говорить и о российских. Ситуация, в принципе общая. Где чуть лучше, где чуть хуже. Но рынок Узбекистана всегда был своеобразный. Из года в год это своеобразность крепчает. И не вписывается ни в какие рынки. А что касается Ирана, это стабильный спрос. Есть узкие места, горлышко, и это, в первую очередь - порт Актау. С вводом нового терминала, может станет легче. 

- Вы на Иран работаете?

-Да мы работаем на Иран, но в основном по железной дороге, через Сарахс. Потому что, честно сказать, другого варианта нет: на порт выйти очень нелегко. В этом году посмотрим. Потому что если брать традиционный рынок, то обсуждать нечего. Он был, есть и будет. Заместиться нечем. Свое производство у наших южных соседей нарастить резко не получится. 1-1,2 млн. тонн потребления  наших традиционных партнеров вместе с мукой, это то, что нам гарантировано.

- Однако в прошлом сезоне переполнили эти рынки.

- А в этом году мы еще больше будем переполнять, мы еще больше будем снижать цены. Если раньше шел разговор об отсрочке платежа на месяц-полтора, то теперь будет два-три. На сегодняшний день такая ситуация: произошла девальвация, а это каким-то образом положительно скажется. У многих крестьян обязательства в тенге: кредиты, лизинговые платежи, налоги, зарплаты. Если не поднимется цена на нефтепродукты, в принципе я считаю, даже не плохо. Но прямой проекции цены на 25-30% я не вижу. Не надо забывать, что мы на южных рынках друг с другом толкаемся, цену опускаем. Если говорить об этом сезоне, то есть в России цена 10 рублей, есть курс 3,5, умножаем- 35 тыс. То есть, если у нас будет 40, то пойдет российское зерно и у нас цена упадет. Если будет 30, то зерно соответственно пойдет в Россию. И цена у них упадет, у нас подрастет. Вот такой переток. Последние годы, в том числе, с возникновением ТС мы очень сильно завязаны, потому что протяженность границы очень большая от Алтая до Каспия, а это Оренбургская, Челябинская, Омская область, Алтайский край. Это всё - зернопроизводящие регионы. Цена вопроса по большому счету 600-800 рублей привезти сюда (в Петропавловск - Авт.) тонну пшеницы.

- Как вы оцениваете объемы зашедшего в прошлом году в Казахстан  российского зерна? 

- Я думаю где-то 350-400 тыс. тонн. В этом году все зависит у нас от «законодателя мод» – Продкорпорации. Посмотрим, что они скажут. 

- Продкорпорация коммерческий закуп объявляла в 2008, 2009, 2011,2014 годах. И если посмотреть статистику, то, как раз в эти годы реализация зерна падает. В 2009 и 2011 году они покупали пять млн. Это всего лишь 15 % всего урожая. Почему этот сегмент влияет на все остальные? 

- В первую очередь, в силу ментальности постсоветского пространства. Выкатываются глаза и говорят: «Это же Продкорпорация». Для меня это такой же участник рынка. Я еще на заре становления  Продкорпорации работал с ними, со многими сотрудниками знаком. Такие же люди, немножко побольше зарегулированности каких-то контрактов, процессуальных вопросов. А в принципе та же коммерческая структура. 

- Вы с ними не согласны?

- Я с ними не согласен, я считаю, что каждый участник рынка сам определяет для себя свою экономику. 

- То есть в те годы, когда она заходит с коммерческим закупом, то превращается в трейдера, который не выполняет госзаказ.

- Мне очень смешно наблюдать сейчас: нефтяные котировки скачут… У меня такое ощущения, что собрались пацаны, у них вечеринка «на носу», и подгоняют: давай, быстрее, давай закроем. А завтра они с вечеринки с бодуна пришли. Ничего покупать не будем, ничего не хочу. И где-то отчасти наш рынок начинает напоминать биржевые спекуляции. Те же крестьяне научились разводить трейдеров. Звонит одному: «Почем? - 35». Тут же звонят другому: «Мне дают 35, если ты возьмешь по 36, то я тебе продам». А почему я тебе должен 36 давать? Но 35 мне уже дают. И я тебе 35 даю. А какой мне смысл? Я просто смеюсь и называю это – «пацанячие игры». Как таковой, цивилизованной торговли у нас не получилось. В силу того, что у нас резко ограничен доступ участников к биржевым торговым площадкам. Возможно, будущее - за какими-то региональными площадками. Которые, скажем, уже, выступая от имени покупателей, смогут проводить торги на местном уровне. И плюс, - выполняя заявки покупателей, выставлять это на центральные площадки. 

- Как бы не относились к интервенциям в России, но все-таки то, о чем вы говорите сейчас, - у них есть…

-  У них очень четкая индикация, это и есть интервенция. Грубо говоря, весной, крестьянин уже знает, какая цена будет осенью. Западный аналог. Побуждает их хотя бы элементарно экономически свои расчеты делать и планы. У нас же абсолютная анархия и дикий рынок. Роль Продкорпорации, на мой взгляд, в первую очередь, должна сводиться к управлению государственными ресурсами и регулированию рынка. Регулирование осуществлять путем изъятия: когда большое предложение плюс падающий рынок, а когда недостаток делать его выпуск. А они в определенный период времени слишком увлеклись коммерцией, то есть зарабатыванием денег, а это не функция регулятора. Я бы видел, чтобы Продкорпорация была не коммерческой структурой, а по аналогии с Canadian Wheat Board - регулятором, которая делит всю маржу между своими участниками. Но, а здесь, когда компания участвует на внутреннем рынке, в основном с покупкам и продажами, я бы вообще не видел вариантов зарабатывания денег. Именно поэтому основная проблема в том, что регулятора нет. Та же интервенция российская - они же не пытаются зарабатывать деньги: что пришло, то предложили именно по этой цене купили: цена плюс расходы – продали. Прозрачна абсолютно - исключены варианты с коррумпированными схемами. Поэтому роль у нашей Продкорпорации должна быть отличной от нынешней. 

- Может быть это системный пробел?

- Я был в Канаде, Аргентине. Там фермеров на уровне государства ориентируют, на что будет спрос в этом году, чтобы фермеры сеяли те культуры, на который будет спрос. Заставить, никто не заставит, но их ориентируют. А у нас кроме пропагандистских лозунгов «Надо от монокультуры уходить» ничего нет. И то... Масличные. Все кинулись заниматься масличными. Инфраструктуры, по сути, нет, техники нет. Крестьяне барахтаются сами по себе: кто во что горазд. Кто как посеял, кто как обработал. И результаты соответствующие. Потом они с высоковлажной масличной культурой, особенно в нашей зоне, бегают... Пытаются сдать куда-то на элеваторы, а элеваторов: раз, два и обчелся. 

- Но тут еще проблема государственного таргетирования. Согласно программе «Агробизнес 2020», площади под масличными в 2,3 миллиона мы должны были достичь только в 2020 году.  А у на уже сейчас столько сеют… 

- Вопрос еще в том, что помимо субсидий нужно еще какие-то курсы организовывать, на базе Казагромаркетинга, КазАгроФинанса, куда приглашать специалистов, семинары проводить, и говорить, как надо работать. Второй момент. Это, безусловно, развитие складских обрабатывающих производств для работ с масличными культурами. Не все знают, как с масличными работать. Например, что масличные культуры с повышенной влажностью нельзя за раз сушить. В противном случае теряется и масличность и растрескивание происходит. Тот же лен с плотной оболочкой, у него поверхностная влага уходит, он показывает нормально: 8 процентов, а потом он полежит и показывает 11-12. А все потому что, происходит перераспределение внутренней влаги, и его следует сушить как высоковлажную культуру за два раза. Немногие это знают, даже там, где есть оборудование и возможность сушить масличные культуры. Обучение, семинары должно на себя брать государство вплоть до каких-то методических книжечек, рекомендаций. А у нас, кроме лозунгов, ничего. Нет реальной программы: в этом году мы делаем так, и кто за это несет ответственность, какие необходимы изменения в законодательстве и так далее. То есть, целостной программы развития АПК у нас нет. 

- Мы начали говорить о девальвации. Еще свежа в памяти февральская девальвация. Тогда произошло нивелирование валютной и тенговой цены за тонну. В нынешней ситуации тоже самое произойдет?

- Тоже самое и произойдет. Но это далеко не самое важное… Я вообще не вижу варианта нормального развития экономики в нынешних условиях. И это касается не только АПК. Это же везде так. Девальвацию нужно было проводить давным-давно, а ее провели, когда все умерли. Особенно малый бизнес: мелкое и производство и оказание услуг в приграничных областях. Весь бизнес умер. Принесли больному кислородную подушку, а он уже в гробу лежит, она ему не поможет. Тут нужно либо в политику играть, либо заниматься серьезной экономикой. Потому что это не совместимые вещи… Экономика это регулирование рынка, цен, товаров и услуг. А подавляя, нельзя регулировать. Крестьяне, от нынешней рекогносцировки цен выиграли, безусловно. Трейдерам, абсолютно без разницы - сколько мы зарабатывали, столько и будем. Тем, кто имеет валютные обязательства, тем будет потяжелее, но есть валютная выручка она обязательно снивелирует отрицательный баланс. Я оцениваю потери у экспортеров, которые имеют валютные обязательства, на уровне 5-7 процентов. Эта та корректировка цен, которая произойдет, без привязки на прямую к курсу.

Есть биржевой курс, есть рыночный, который определяется стоимостью товаров и услуг. Напрямую он подрастет, или не подрастет на эти 25 процентов? Скорее всего, нет, мы это понимаем. На сегодняшний день я слышу цены: 40, 42, 45 тыс. тенге. Я не вижу, куда торговать с такими ценами. Более того, у меня много партнеров российских, которые звонят и говорят: «Если 42 нам дадут, мы привезем сами». Я вижу рынок - от 30 до 35 тысяч тенге за тонну, в зависимости от качества. То есть это та цена, за которую в состоянии купить зерно наши партнеры и то, что урегулирует ситуацию и уравновесит наши цены с российским зерном. 

- А в долларах?

- Призываю Вас не считать в долларах. У нас крестьяне за последние 2-3 года, слава Богу, от долларов отучились. Это для меня - экспортера - это средство платежа, а для них?.. Говорили, надежнее так (наш собеседник не сдерживает смех). Для кого надежнее?! А если серьезно, сейчас уже крестьяне на долларе не заморачиваются, но и ниже 40 падать не хотят. На это я скажу одно: не всегда же наши желания совпадают с нашими возможностями. 

По ячменю я вижу справедливую цену 20-23 тысячи тенге. По масличным – 70-72. Лен предлагают по 72. Здесь, кстати, потенциал роста четко просматривается. Что далеко ходить, берем, к примеру, французскую биржу, там, в основном все споты по масличке, фьючерсов практически нет. Берешь и отсчитываешь назад всю логистику. А дальше зависит от аппетита трейдера, сколько он захочет заработать. 

- Масличными сами торгуете?

-Да, занимаемся. Грузим в Нидерланды, Бельгию, Данию, Польшу. 

- Какие у них ежемесячные потребности? 

- Вопрос в том, сколько мы можем им дать. Они готовы все купить, вопрос также, как мы быстро сможем доставить, ну и вопрос цены естественно. 

- Как оцениваете перспективу развития рынка льна?

- Лён - очень хорошая культура в промежутке перед паром. Она хорошо вписывается в севооборот. Получаются пары не такие засоренные, плюс возможность, чтобы все остатки пакли разложилась. В структуре посевов, думаю, в районе 15-20 процентов мы могли бы себе позволить. Опять же, перегибов быть не должно, как на пример с рапсом в Украине. Там обсуждали закон выращивать не более 20 % площадей под рапс. Идет очень сильный износ земли. Вытягивает сильно. Везде должно присутствовать чувство меры. Вот поэтому и должно быть государственное регулирование. Теми же субсидиями  можно регулировать. Согласен, что субсидии должны давать заранее. Нет стройной политики. 

- «Потерянный» рынок Ирана. По прошлому году, как кажется недопоставили, исходя из потенциала?

-Поставлять было нечего. Качества не было. Иранский рынок - своеобразный. Зерновая компания «БАТТ-Агро», где я работал, была первой, кто в 1996 году отгрузил туда ячмень, 1998 году - пшеницу. Первое время доля компании во всем казахстанском экспорте в Иран доходила до 50%. Все было хорошо, пока в 2001 году игроки массово не ринулись туда с понижением цен и завалили рынок низким качеством. Итог - до 2003 года Иран не покупал пшеницу у Казахстана - наелись. Вопрос не только к Ирану, а к нашим экспортерам. Восточный менталитет. Они не будут ругаться, они просто не станут покупать. Отчасти такие же китайцы, японцы. Они не угрожают, что больше работать не будут. Сегодня - та же проблема. В этом году, когда мы снова будем разношерстное качество иметь. Сейчас убираются первые посевы, качество более или менее идет, потом будет ухудшаться, потом пойдет фураж, потом начнут все активно смешивать для того, чтобы усреднить, в итоге получим опять проблемы. 

Кстати, Вы посмотрите, по качеству, уже три года его нет: то натуры, то клейковины, то ни того, ни другого. Исторически сложившийся бренд казахстанского зерна теряется. С чем выходить на рынки? С фуражом вообще не вариант, в порты его не повезешь. Украина и Россия всех обеспечат. Локальные рынки столько объемов не купят…

Опять оказываемся в ситуации отсутствия государственного регулирования в сфере семян. Все говорят, что климат меняется. Да не в климате дело! Подход изменился, сорта изменились. Упор делается на более интенсифицированные сорта. Но последнее слово всегда (!) за природой. Выигрываешь в одном, проигрываешь в другом. Скажем, мы получили более интенсифицированный сорт. Тем больше ему требуется, чтобы он раскрыл свой потенциал. Если он может получить 100 ц/га, тем больше ему надо и удобрений, и фунгицидов, и то и се. В большинстве своем мы все это дать не можем дать. Крестьяне получают 20 ц/га, хлопают в ладоши, а качества-то нет. Поэтому нужно сорта отрабатывать, не нужно гнаться за интенсификацией, нужно внимательнее смотреть. 

Это опять к вопросу о регулировании. Все возвращается к этому. Если не вмешиваться и не регулировать, то в итоге мы вообще останемся за бортом рынка. Наши южные соседи будут закупать фураж, а Россия будет закупать качественное зерно. Либо сюда привозить делать удобоваримую партию и отправлять. Вот к чему идем… печально очень. Поэтому, те, кто крестьяне, которые думают, не гонятся за новыми сортами, но большинство, выпучив глаза, бегут за новым сортом. А это не показатель. 

Также не надо забывать, что обычно в это время 25-30% было обмолочено. А сейчас сколько? Я вижу, что на полях творится. Это как в прошлом году, когда рапортовали, что 96% убрано. У нас со статистикой вообще все интересно. 

- Кстати, что можете сказать по потерям внутри страны? 

- Достаточно большие… Кто списывает на внутреннее потребление, рефакцию... Животноводство – это же, как стройка - можно списать все что угодно. А ведь фактические потери есть, и они в прошлом году были ужасающие. Во многом вина - крестьянская жадность. Есть крестьяне, которые все убрали с влажностью 18-20, привезли к нам, и деньги получили. А были и те, кто начал убирать, но остановился, думал, будет погода, будет суше. Потом мороз ударил. В итоге в качестве потерял, из 3 класса зерно превратилось в 5, ни клейковины, ничего: «попал» на сушке, «попал» по урожайности. До этого молотил 16-17 ц/га, а потом убирал 10-11. 

…Недавно ездил в Астану, смотрю вдоль трассы хлеб стоит, я его бы уже начал неделю назад валить. А сейчас уже можно было бы подбирать. Можно пригнать самолет и десикантом пройти и потом через три дня убирать. В этом году все методы хороши. Но десиканты - это опять же дорого, затраты на самолет. Одно дело трактором бегать и прополку делать. А другое дело самолетом. 

- Резюмируя беседу..

- Для крестьян год - неплохой, если нормально уберут, не будут раскачиваться долго, продавать по реальным ценам, все будет нормально. Что касается трейдеров, то у нас – вилка: покупатель и продавец, а нам надо влезть в этот промежуток, и чем он шире, конечно, тем лучше. Жадничать никогда не надо. Главное - эти времена просто пережить надо. Следующий год будет очень тяжелый. Когда будет массовое повышение цен. Крестьянам с долгами рассчитаться, да поднакопить «жирок» сейчас нужно, чтобы потом нормально сводить концы с концами. 

Россия свои 100 млн. производства выдерживает, 25-30 млн. экспорт. Мы со своим рядовым  качеством зерна уже не пойдем на причерноморские рынки. Мы можем туда предлагать только твердую пшеницу и пшеницу «хай-про». В итоге нам остается местный рынок: наши все родные «станы», плюс Иран. В свете отмены санкций, за него очень тяжело будет биться. Туда идет российская пшеница, и украинская пошла. Сейчас у них достаточно широкий будет рынок и по ценам и по конъюнктуре. Китай еще, из всех рынков перспективный. Если будет возможность бестарной погрузки. Этот бы был самый хороший вариант. Китай в год импортирует до 6 млн. тонн пшеницы, в том числе - фуражной. 

Про ОАЭ, Ближний Восток, Персидский залив, Северную Африку можно забыть. Как, и про другие рынки, бывшие когда-то нашими - оцениваем реальные рынки. Наши рынки: Средняя Азия, Иран, Азербайджан, который тоже выпадет, потому что пойдет российское зерно. Рынок очень узкий. Продажи муки будут падать. Много комплексов запускается в Таджикистане, Узбекистане. Золотые времена мукомолья закончились. На сегодняшний день наш путь - это диверсификации на масличные культуры. Другого выхода, похоже, нет.

Вопросы ЗМ